Румо и чудеса в темноте. Книга I - Страница 71

Ушан пытался словить бутылку, которую хозяин кабака постоянно отодвигал в сторону.

– Конечно ты ничего не понимаешь! Ты же просто тупой полудикий вольпертингер, не так ли? Но мы всё изменим. Я научу тебя говорить, ты получаешь свою водку, а я эксплуатирую тебя по полной программе – справедливая сделка?

Ушан заскулил.

– Я принимаю это за положительный ответ, – хозяин кабака отдал ему бутылку и Ушан жадно припал к ней.

– А знаешь ли ты вообще, что за благородный напиток ты пьёшь? – спросил хозяин кабака. – Это чистейший 58-процентный Ушан из района Де Люкка. О! Кстати, а имя у тебя есть?

Сперва Ушан выполнял самую грязную работу в кабаке. Он чистил плевательницы, подметал пол, вытирал кровь после драк, прикатывал бочонки с пивом, а поздно ночью выбрасывал за дверь последнего пьяного клиента. Когда хозяин кабака заметил, что из всех драк Ушан выходил победителем, то назначил его собственным телохранителем и охранником кассы. С этого момента ему не нужно было больше мыть тарелки. Он должен был просто с грозным видом торчать около кассы, держа пивную кружку в руке, и время от времени избивать клиентов, не желающих платить.

Жизнь без алкоголя Ушан не мог уже себе представить, он даже не знал, что есть существа, которые не напиваются с утра до ночи. "На конечной станции" и её гости – это был его мир. Каждый гость начинал день с водки и заканчивал обмороком. И это считал Ушан нормальным течением жизни. Также само собой разумеющимся считал он то, что ни у одного из его знакомых не было другой работы, кроме как торчать в кабаке и убивать время, мух, а иногда и пару неизвестных пьянчуг на заднем дворе. Его друзей звали Хонко-Палисад или Одд-Забойщик, Хогу-кот или двенадцатипалый Тим. Можно представить, что то, чему он у них научился, было далеко не игрой на арфе. Они научили его воровать, влезать в чужие дома, скрываться в толпе прохожих и в канализации, чеканить и подсовывать фальшивые деньги, обманывать и укрывать награбленное. Короче – они сделали из него отпетого бандита. Если бы в тот вечер Ушан зашёл в булочную или в кузницу, то наверняка стал бы достойным пекарем или кузнецом, но в кабаке он мог стать только разбойником. Ему говорили, что только идиоты ходят в школу и получают профессию, потому, что деньги можно получить гораздо более лёгким методом. Их можно просто взять. Время от времени его друзья и знакомые пропадали на короткое и длительное время. Некоторые больше не появлялись. Тогда Ушану говорили, что они или в отпуске, или уехали из города туда, где им предложили более интересный карьерный рост.

К сожалению своих друзей Ушан был плохим бандитом. И это не потому, что он не старался, нет, наоборот, он очень старался, но у него просто не было преступного таланта. Если он пытался украсть сумку, то у переодетого полицейского, если он хотел ограбить дом, то всегда натыкался на спящего сторожевого пса, а если он подсовывал фальшивые деньги, то ловцам фальшивомонетчиков. Его приятели только тем и занимались, что вытаскивали его из подобных ситуаций. Он также не подходил для кровавой работы, поскольку отказывался носить оружие. Из-за своих боевых способностей он считал это ненужным. Всё это оказалось причиной того, что он опускался всё ниже и ниже в иерархии бандитов Бухтинга, пока ему не осталась самая простая работа: придерживать лестницы, стоять на стрёме и быть подсадной уткой. Так он стал фонарщиком.

Собственно говоря, профессия фонарщика была престижной во всех крупных городах Замонии. Тебе платили за то, что ты освещал дорогу домой пьяным и гостям города. Особенно популярно это было в слабо освещённых районах. Единственное но – среди таких фонарщиков встречались заблудшие овцы, которые работали вместе с бандитами и заводили своих клиентов в ловушки, где их грабили и нередко убивали. При этом фонарщик стоял рядом и освещал место происшествия.

Чаще всего Ушан был пьянее своих жертв, поскольку он всегда носил с собой бутылку водки. И даже если никто никогда не обвинил его в незаконности происходящего, каждый раз, когда он ночью освещал место работы своих фальшивых друзей, его охватывало необъяснимое чувство вины, погасить которое он мог только высокопроцентным Ушаном.

В ту ночь, которая изменила его жизнь, Ушан был так пьян, как никогда ранее. С огромным трудом он нашёл обусловленное место. И теперь он шатаясь стоял там и смотрел, как его приятели – банда из шести хундлингов, которые постоянно напаивали свои жертвы в Конечной станции – грабили жертву. Это был богатый крестьянин из окрестностей Бухтинга, пьяный, толстый полугном, отмечавший до глубокой ночи удачную продажу скота. Крестьянин с трудом вытащил свою шпагу, когда заметил засаду, но в этот же момент он получил удар по руке и оружие со звоном упало на землю. Ушан стоял рядом и инстинктивно поднял шпагу, как это делают вежливые люди, помогая кому-то поднять упавшее. Он ещё никогда не держал шпагу в руках.

Когда он взял шпагу в руки, с ним что-то произошло: впервые за пять лет он был трезв. Будто весь алкоголь перетёк из его крови в шпагу, которая теперь как пьяная разрезала воздух. Ушан вырезал в тумане месяц и стёр его остриём шпаги. Затем вырезал пятиконечную звезду, затем – летящую птицу, потом контур скачущей лошади. Ушан рассмеялся.

– Эй, посмотрите, что я могу!

– Не занимайся ерундой! – крикнул один из хундлингов.

– Заткнись! – крикнул ещё один.

Ушан почувствовал себя освобождённым от гнёта. Неожиданно он увидел всё так ясно и просто, как никогда ещё в своей жизни: всё, абсолютно всё, что он до сих пор делал, было неправильным. Ушан опять засмеялся.